Еврокомиссия запретила выдавать многократные шенгенские визы россиянам, кроме исключительных случаев. Причину такого решения объяснили желанием снизить угрозы государственной политике и внутренней безопасности. В то же время продолжают звучать голоса, призывающие унифицировать ограничения для россиян и беларусов. Стоит ли опасаться нашим гражданам? В новом выпуске шоу «Как это понимать» такой вопрос обсудили ведущий Глеб Семенов и политический аналитик Артем Шрайбман.
— Как думаешь, стоит ли опасаться, что ограничения, касающиеся выдачи многократных шенгенских виз, однажды затронут беларусов? — поинтересовался Глеб Семенов.
— К сожалению, это один из вариантов. Диверсификация подходов между ограничениями для беларусов и россиян держится на двух столпах. Первый связан с тем, что наша страна не полностью задействована в войне. В 2022-м был период, когда Беларусь очень близко подошла к полноценному участию, но все-таки не перешла финальную черту. Она не пустила свои войска [на территорию Украины]. Сейчас и обстрелов с нашей территории нет. Да, есть некое ощущение, что беларусское государство — пособник, но беларусов не в той же степени, что и россиян, нужно наказывать по этому признаку.
Второе — память о 2020 годе, которая все еще существует в признании (пусть символическом) Светланы Тихановской, что воплощается в уровне ее контактов. В некоторых политических элитах Европы еще живы воспоминания, что беларусы дистанцировались от власти и не должны быть наказаны так же, как режим, правящий страной. В этом наше отличие от россиян, которые в массовом европейском восприятии не сделали такого же усилия. В Европе их видят, в большинстве своем, как поддерживающих войну. По факту, в 2020 году беларусы массово продемонстрировали свою политическую позицию. У россиян последней такой попыткой была Болотная (митинги «За честные выборы» в 2011—2012 годах после выборов в Госдуму в России, а потом и президентских выборов, в Москве они проходили на Болотной площади. — Прим. ред.) больше 10 лет назад. Мало кто помнит это, да и масштабы даже в огромной РФ были меньше, чем в небольшой Беларуси. Поэтому разговоры о том, что россияне и Владимир Путин какие-то разные сущности, не имеют такого основания. Российской оппозиции, пытающейся донести до европейских политиков мысль [что это не так], сделать это сложно.
— Может ли что-то изменить ситуацию?
— Мне кажется, ответ простой. Если Беларусь полностью включается в войну и степень нашего погружения в боевые действия станет близкой к российской.
— Мне кажется, вероятность, что это произойдет, крайне мала. Лукашенко понимает: беларусы — глубоко антивоенный народ.
— Согласен, но не всегда эти решения принимаются Минском. Могу себе представить ситуацию, в которой Путин или Россия это спровоцируют. Например, РФ снова использует беларусскую территорию для атаки против кого-то.
— Кроме вступления в войну, могут быть какие-то другие инциденты? Предположим, похожие на метеозонды с контрабандой.
— Может быть, Лукашенко найдет другой путь дестабилизировать соседей и таким образом переведет себя в разряд равновеликих Путину угроз. Но, когда летят шары с контрабандой или, например, дроны из Минска, а ты в ответ на это отменяешь многоразовые визы — это выглядит настолько асимметрично странно, что даже закрытие границы на этом фоне меркнет.
Это все равно должен быть очень сильный раздражитель, который, с одной стороны, переведет Беларусь в разряд угроз, аналогичных России, а с другой — полностью заглушит собой память о 2020 годе, активности демократических сил и так далее.
Лукашенко, конечно, способен на такие провокации, но мы не видим, чтобы он к этому активно стремился. По крайней мере, сейчас тренд в обратную сторону. Минск пытается нащупать, где бы ему помириться и с США, в частности, и даже с Польшей старается каких-то сделок достичь. Поэтому я бы, конечно, опасался такого развития событий, но, слава богу, пока мы не движемся в эту сторону. Лукашенко, кажется, осознает ценность деэскалации в том числе.
